От звуков стройки дети прячутся под стол: воронежский Фонд рассказал о своем опыте благотворительности в период СВО

Как оказывается психологическая помощь женам мобилизованных, что собирают беженцам и как москвичи по-особенному относятся к происходящему.

7 декабря благотворительному фонду «Стеша» исполняется 4 года. Наверняка вы о нем слышали (да хотя бы и от нас) – ранее он занимался исключительно детьми с редкими заболеваниями, но с февраля многое переменилось, в том числе и в жизни «Стеши».

Теперь Фонд взял на себя и работу с беженцами и психологическую помощь родственникам мобилизованных, и помощь семьям с детьми-инвалидами из Донецкой и Луганской Народных Республик. О больших переменах за этот год поговорили с директором Фонда Мариной Булгаковой. Она поведала нам много откровенных историй.

«Дети СВО»

В первую очередь поменялось название и устав организации. Теперь её наименование звучит так: Фонд помощи детям с редкими заболеваниями и семьям, попавшим в трудную жизненную ситуацию «Стеша». С этого и начали разговор.

— Почему именно такое изменение?

— Понятно почему. С февраля обстоятельства жизни у всех нас круто изменились. Получилось так, что в нашу деятельность вклинилась работа с вынужденными переселенцами (не люблю слово беженцы), которые оказались в нашей области.

— Ранее вы ведь занимались только редкими, уникальными случаями. Как так вышло, что и в эту область подключились с поддержкой?

— Изначально собирались помочь семьям переселенцев, у которых есть дети с инвалидностью. Планировали на себя взять именно этот фронт работ. Помогать препаратами, организовывать лечение, содействовать с оформлением медицинских документов. Но когда к нам начали обращаться обычные нуждающиеся в чем-либо семьи из ДНР и ЛНР, мы не смогли им отказать. В итоге через месяц (то есть в марте – авт.) создали координационный совет, курирующий пункты временного размещения. К настоящему моменту деятельность стала столь глобальной, что приняли решение и об изменении названия Фонда.

— Какую помощь оказываете беженцам, если не секрет?

— Разную, начиная от средств личной гигиены, и заканчивая одеждой, обувью и канцелярией.

— Возвращаясь к вашему основному роду занятий, скольким детям удалось помочь в этом году?

— 14 адресных сборов закрыли. А по переселенцам – порядка 2,5 тысяч человек у нас получили помощь.

— Могли бы рассказать какую-нибудь конкретную историю ребенка, которая больше всего запомнилась за этот год?

— Тяжело выделить одну историю, когда ты работаешь в том числе с детьми, которые буквально несколько часов назад были в районе боевых действий. Представьте себе: приходишь знакомиться с людьми, с которыми будешь работать, а пункт временного размещения находится недалеко от стройки. Беседуешь с родителями, рядом бегают детишки. И тут на стройке что-то падает, и дети ложатся под стол через секунду, — вспоминает Марина.

Еще одна трогательная история от нашего собеседника касается шестилетней девочки «с глазами цвета неба». Марина Булгакова встретилась с ней, горько плачущей, и ни один взрослый никак не мог ребенка успокоить.

Оказалось, что отец, поступая в ряды вооруженных сил, подарил дочери плюшевого котенка и сказал, что тот будет охранять ее в его отсутствие.

— Если будешь скучать, обнимай его крепче, считай, что пока это – я, — так он утешал дочь, расставаясь с ней.

И этот самый котенок при переезде пропал. Потерялся.

— Слава богу игрушка была не дефицитная, и мы нашли такую же. По настоянию мамы надорвали ей в нужном месте ухо. Девочке сказали, что нашли кота на дороге. «Спасибо тебе за папу», – так девочка благодарила меня при передаче игрушки, — делится с нами Марина.

Семьи мобилизованных и как им помогают справляться

Если с февраля к деятельности «Стеши» прибавились беженцы, то с сентября появилась еще одна категория людей, которой требовалась помощь, в первую очередь, психологическая. Это семьи мобилизованных.

Фонд «Стеша», совместно с Российским детским фондом, основал отдельный центр помощи «Аврора», базирующийся на групповых психологических практиках. Как правило, туда обращаются жены, которых собирают в группы, где они делятся друг с другом личными переживаниями и вместе проходят через жизненное испытание, которое выпало на их долю.

— Никто не поймет их лучше, чем человек, попавший в такую же ситуацию. Поэтому мы пошли по такому пути, а не по пути личных консультаций. Это эффективнее, — поясняет Марина Булгакова.

Ориентир

Директор фонда «Стеша» также рассказала, что в этом году случилось великое счастье – городское управление имущественных и земельных отношений (УИЗО) выделило им помещение под офис на улице Карла Маркса.

— Для нас очень символично, что когда спрашивают об ориентире, который поможет нас найти, мы имеем возможность указать на граффити с Романом Филипповым («Это вам за пацанов») и на другое граффити, чуть правее – «Работайте, братья». Для меня, как для дочери боевого офицера, это все очень близко.

К слову, помощь от «Стеши» территориально не ограничивается Воронежской областью, ее основательница периодически выезжает на освобождённые территории. На вопрос о страхе в ходе таких поездок отвечает без колебаний:

— Знаете, нет, не страшно. Видела, что люди иногда пугаются даже вида подбитого танка, когда его на рембазу везут. Но я выросла в атмосфере аэродромов, учений, выстрелов, так что я к этому привыкла еще в детстве, мне комфортно. Что тяжело, так это видеть глаза людей, которым там нужна помощь. После каждой поездки приезжаешь, как больная, потом по два дня приходится просто в себя приходить. Потому что перед моими глазами остаются глаза этих детей, а в ушах все еще звенят их просьбы.

Странные, но добрые

Напоследок спросили, помогает ли Фонду собирать помощь на беженцев кто-то, кроме воронежцев? Ответ получили занимательный:

— Да, некоторые регионы очень активно помогают. Калининград, Москва…Кстати, когда москвичам рассказываешь об этих всех бедах, многие так удивляются, спрашивают: «Да ладно? Серьезно?». От них это как будто очень далеко. Но они отзывчивые, очень активно участвуют в сборах, откликаются, — завершает диалог наша собеседница.

И, пожалуй, вовремя. Ведь что главное в нынешней освирепевшей жизни? Доброе сердце иметь.

Получилась хорошая концовка для текста.

Семен Павелецкий