«Десятки лет пахали, а теперь мы брошены на пепелище!»

Хотите узнать, как выглядит ад? Пишите адрес: улица Циолковского, дом номер 19. Ориентир: ещё с улицы в мозаике облупившейся штукатурки на последнем, третьем этаже чёрный беззубый рот обугленного балкона.

Заходите в единственный подъезд. И летите в пропасть лет на 60 назад: острый «могильный» запах, высокие ступени, усыпанные битым стеклом, водянисто-грязные стены в «трупных» пятнах потёков.

Вам надо вверх: на третий этаж, по неподъёмным ступеням.

И с последнего лестничного пролёта увидите нужный вход: за дверным проёмом — плотная угольная темь.

 

Вход на сгоревший третий этаж. Видно, что огонь вырывался наружу, обдавая провода, и пробивался на чердак. Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

«Огонь заполнял дом молниеносно»

Когда мы с фотокором отсчитывали последние ступеньки, всматриваясь в чёрное дупло, навстречу оттуда белой тенью шагнула женщина: халат, шлёпанцы, испуганный взгляд.

— Вы… житель? — теряюсь, шагнув в темноту. Под ногами земля — это точно. Живая чёрная земля. И больше не видно ничего.

Она молчит.

— Мы журналисты «МОЁ!», приехали к вам…

— …Свет-а-а, Наташа-а-а (убегая, но оглядываясь, чтобы не потерять меня из вида. — Авт.)! Ну куда вы все подевались, тут к нам приехали-и-и!

Через пять минут с десяток таких же полубосых женщин берут нас в плотное кольцо.

Я долго пыталась здесь описать то, что мы ТАМ увидели. Но сдалась, надавила кулаком на «Delete»: фото скажут лучше меня.

Пожар на этом, третьем этаже, вспыхнул здесь в ночь на 28 апреля: звонок в МЧС — в 3:29. Штампик сухой оперативной сводки: тушили 46 минут, шесть единиц спецтехники, 20 спасателей, эвакуировали 16 человек, в масках спасаемых — 12.

Всё. ЧП, которое ещё пару месяцев назад стало бы «городским событием», похоронилось под коронавирусом. А вместе с ним с полсотни человек — и это примерно — оставшихся БЕЗ единственного жилья, БЕЗ холодильников, мебели, кастрюль, горшков с геранью — потерявших ВСЁ за сорок шесть минут. Сейчас часть этих людей передо мной. Умоляющие глаза. И мне совестно в них смотреть, слушая:

— Мы тогда, конечно, спали. Проснулись от страшного треска и едкого дыма — он молниеносно наполнял дом! Вспыхнула вот эта комната  — 51-я. Оттуда всё пошло, изнутри: и пламя, и дым!

— Услышал парень, причём не на третьем, а на втором этаже. Стал бегать, стучать во все двери и будить нас!

— Я, когда очнулась, над дверью в мою комнату уже всё начало плавиться! В чём была — в одной ночнушке — быстро собрала документы, и бежать!

— Да мы все так бежали! Документы только схватили!

— А я первым делом кошку…

— В комнате рядом с той, что вспыхнула, замок заклинило, представьте, что люди пережили!

— Тут же старьё, перекрытия деревянные, стены из шлакоблока и земляной смеси!  Когда мы бежали, то уже задыхались: всё, всё было в дыму. То, что не сгорели, — это уму непостижимо!

 

Люди в считанные минуты лишились в прямом смысле всего. Рады, что спаслись сами и спасли документы.Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

«Сами выносили детей и лежачих бабушек»

Всего в этом скворечнике, по данным Левобережной управы на 9 августа прошлого года, живут 130 человек. 20 из них, подсчитали мне местные, — дети.  Когда его выгрызало пламенем, спали в комнатах человек 100 (кто-то сейчас на дачах). Эту цифру приводит старшая по дому  Светлана Гончарова: в региональном управлении МЧС и в мэрии, на чьём балансе в ночь на 28 апреля ещё числился дом, назвать её не смогли. Как вы понимаете, многие смогли выбежать на улицу сами, без пожарных — МЧСовцы в основном помогали тем, кого огнём заблокировало в комнатах. Сами же люди вынесли ребятню.  Детей во время пожара Светлана Гончарова считала лично, по головам. 

 

Старшая по дому Светлана Гончарова показывает «самое чистое здесь место». Убогую кухню пламя обошло, от копоти её уже успели отчистить.Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

В 51-й «комнате икс» сейчас чёрная земляная насыпь, чёрные стены, чёрные остовы одежды, микроволновки, холодильника… Остальное я опознать ничего не смогла. Из этой комнаты выходит тот самый зияющий темнотой балкон с улицы. Через него, рассказывают местные, спасся её обитатель — «парень лет 40, кажется, Толик*» (имя изменено): выход в коридор ему мгновенно перекрыло пламя,  «парень» оказался в огненном мешке.

 

Та самая 51 комната, в которой, предположительно, вспыхнул пожар. Просто смотрите...Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

 — Он вышел на свой балкон, пытался зацепиться за соседний, чтобы перебраться туда, но стал срываться. Те, кто уже выбежал, стали ему кричать: «Прыгай! Без вариантов!» И он прыгнул, — на улице местные показывают на изувеченную коробочку. Это тот, который «соседний», его помяли пожарные, когда с помощью своей спецстрелы вызволяли людей из огня. От коробки Толика осталась цементная площадка и ржаво-обугленный железный скелет. Весь дом увешан табличками «аварийные балконы».

Толика увезли в больницу. Что с ним, неизвестно, в мэрии о его состоянии не в курсе, но главное — жив. Пока одни жильцы давали команды ему, другие несли сквозь пожар — кроме детей — лежачих бабушек: их в доме три, на первом и втором этажах.

— Одна из старушек, ей 93 года, успела надышаться дымом. Её вынесли спасатели. Сейчас она в больнице, родственники оформили над ней сестринский уход. А ещё в доме на первом этаже парень живёт — он в инвалидной коляске. Его мама выкатила на улицу сама…

Толпой мы бродим по сгоревшему в пыль общему коридору третьего этажа: электричества здесь сейчас нет, свет теплится лишь в небольшой части правого крыла — дальше от вспыхнувшей квартиры.  Ступать надо осторожно, чтобы не зацепить то, что висит с потолка, не раздавить  стекло, не запутаться в чёрных останках дома. Вдоль прокопчённых стен — силуэты дверей в комнаты: тоже чёрные, крошащиеся углём. На одних замки, другие заколочены досками (замочные скважины прогорели, петли под замки оплавились). Третьи беззвучно открываются, из них выглядывают подослепшие от темноты люди.

 

ЗДЕСЬ продолжают люди. Они лишились всего, идти им — некудаФото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

— Здесь кто-то… всё же… сейчас живёт? — моё недоумение перехватывает  глазами старшая по дому Светлана Гончарова. Я с чего-то решила, что эта толпа вдруг  «просто пришла на родное пепелище, на инстинкте».

— А куда им деваться? Кто ушёл к родственникам, знакомым. Или днём здесь, а уходит только на ночь. Кто  уехал на дачи. А есть такие, кому идти некуда.

— В мэрии рассказали, после пожара людей разместили в Доме детского творчества на Полины Осипенко…

— Разместили (без восторга. — Авт.). Даже кормили: около 10 — 11 привезли чай, бутерброды с сервелатом, огурцы, помидоры, яблоки и лепешки. Но речи о том, чтобы пожить там несколько дней хотя бы, не было. Люди приходили отдохнуть, в туалет и возвращались к дому. Часов в пять вечера  приехали представители городского управления жилищных отношений…

— Постойте: вам же предлагали временное жильё — из так называемого манёвренного фонда города: муниципальные квартиры, на случай как раз таких чрезвычайных форс-мажоров…

«Нам предложили не жильё, а «купальни мертвецов!»

Тогда, сразу, я страшно пожалела об этой фразе: за неё меня готовы были сожрать. «Представители жилищных отношений» приехали к погорельцам как раз с замечательной новостью о жилье, стали людей записывать. Но.

Вперёд прорывается Ирина Иванова (имя и фамилию этой женщине придумала я — настоящие она просила не указывать). Её комната на том же третьем этаже, на одной стороне со вспыхнувшей, но правее. И в ней «всего лишь» сгорела дверь, обгорели стены снаружи (из коридора), а внутри всё закоптило. Только жить там Ирина сейчас боится, потому что «опасно». Вместе с ребёнком её приютил коллега.

Ира включает видео на своём мобильном: тётенька открывает дверь куда-то… и за ней…

Ад номер 2. Грязь, гниль, ржа.

 

Виды «социального жилья», которое мэрия предоставила погорельцам. Здесь «туалеты, тьфу», справа — "купальня мертвецов».Cкрин с видео, предоставленного жителями дома.

 

— Это постирочная… Мертвецов купать, Валь…  — тётенька в кадре  роняет кому-то за кадром. — Туалет какой, гля…  Тьфу!

А вот в линеечку трухлявые жёлтые раковины в паутине догнивающих труб: это, похоже, комната гигиены — «помоечная». Ирина Иванова объясняет:

— Такие условия в своём манёвренном фонде мэрия предложила женщинам, которые живут прямо под загоревшейся квартирой: у них всё залило водой, когда пожар тушили, вещи в прямом смысле плавали! Причём одна из женщин — инвалид 2-й группы. Адрес: Чебышева, 1а.

Чебышева — это Машмет. Если учесть, что многие погорельцы работают на ВАСО (на проходной надо быть в 7:15, в 8:00 — уже работать в цехе), сложить с прекрасной маршрутной сетью города, то. Поисковик выдаёт мне три варианта поездок. Один без пересадки, маршруткой 68т, минимум 50 минут в пути, плюс пешком в общей сложности ещё полтора километра. Можно с пересадкой, тоже около часа, зато топать на полкилометра меньше.

Дом № 1а  на Чебышева — одноэтажка из таких же старосоветских заводских общаг, что и сгоревшая. Раньше там жили трудяги с «Рудгормаша», в начале 2000-х комнаты стали приватизировать, продавать и сдавать. Сейчас там выживает горстка обитателей.

— В самой комнате, которую предложили соседкам, вроде чисто, — Ирина пожимает плечами. — Но если в общих помещениях ТАКОЕ, то что за стены под чистыми обоями, можно только догадываться. В итоге одна из женщин сейчас живёт на даче, вторая — которая инвалид — у знакомых.

А Светлану Бурлакову со второго этажа с мужем, 10-летней дочкой и сынулей-трёхлеткой «маневрировали» на проспект Патриотов, 50. То обычная многоэтажка, не общага.

 

Многодетная мама Светлана Бурлакова: «У нас в квартире лишь небольшие потёки от воды, но жить мы здесь боимся. Идти в квартиру от чиновников ещё страшнее».Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

— Сами мы туда даже не поехали смотреть («да вы не разувайтесь!».— Авт.) — Ездили наши соседи, с которыми нам предложили поселиться там в одну квартиру, четырёхкомнатную. То есть уже — представляете? Нас четверо, их тоже — с ними дочка, ровесница нашей, и ещё свекровь. А всех пугают изоляцией, эпидемией. Но это ладно. Соседи рассказали: в квартире мебели нет, электричества и газа тоже — прежним жильцам их отключили за долги. Грузового лифта — нет, ничего не привезти. Этаж-то — 10-й!

А вот из доклада мэрии на наш редакционный запрос: временное жильё предложили 31 семье, согласились девять, и им — «предоставлено».

— Не знаю, кто согласился, — смеётся ещё одна Света, Мельникова. — Я та самая вторая семья, которую отправили в 10-этажку на проспект Патриотов. Голые стены, умывальник, унитаз, ванная — всё. Электричество обещали подключить, сказали, чайник сможете ставить... Естественно, мы там не остались, числа 12 — 13-го думаем отдавать ключи. Хотя в мэрии нас ждут заключать договор соцнайма. Думаю, мы не одни такие — согласившиеся.

… Да, вы правы, Светлана. Ирина Иванова, которая сейчас с сыном у коллег, тоже взяла ключ от городского жилья – в коммуналке на Хользунова, 74. Но когда другая соседка съездила на разведку, впечатлилась и убежала…

– 12-13 числа собираюсь тот ключ сдать. Хотела раньше – не получилось. Ещё 6 мая нас всех приглашали в Управление жилотношений на Пирогова, 78: заключать договора соцнайма на это «резервное жильё».  С утра люди сдали туда звонить – глухо. На связь с нами вышли лишь после обеда: мол, давайте отложим до 12-го, а то праздники скоро, если хотите – пока можете заселяться… Ага, без лифтов, без ничего, в такие условия?

Мельниковы же уехали к родным в деревню. Бурлаковы остались дома на Циолковского: «У нас внутри прилично (подтверждаю, – Авт.)». И снова знакомая фраза: «Страшно. Потому что опасно».

И это тоже – подтверждаю. Люди рассказывают: главная беда даже не столько в сгоревших квартирах, хотя их лишь на третьем этаже порядка 20, а вместе с залитыми и закопченными,  по данным Левобережной прокуратуры, больше 30, и всё ещё подсчитывают и сверяют в МЧС.

Не в том главная беда, что многие лишились всего: я уже говорила, от мебели до посуды (коты, слава Богу, живы).

А в том беда, что, когда работали пожарные («Спасибо ребятам, приехали быстро, старались!»), вниз действительно потоком шла вода. Иначе было невозможно.

 

Вода лила сплошняком на нижние этажи. Эта квартира на втором. Вопрос: как здесь жить? И как делать ремонт, если и без того гнилые балки в доме теперь прогорели?Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

Лило до первого этажа. Сквозь квартиры. В двух из них через несколько дней рухнул потолок, жильцы крестятся до сих пор.

 

На следующий день после ЧП в двух квартирах на втором этаже рухнули потолки. Только чиновники всё равно не видят оснований расселять дом.Фото предоставлено жителями дома

 

 Лило по щиткам. А в стенах, напомню, шлак, и дерево, и грязь. Именно поэтому всё здесь теперь пропитано убийственным «могильным» запахом, который сбивает с ног сразу, на входе.

 

Под раскисшей отделкой расцветёт грибок. Огонь и вода не пощадили и проводку. Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

— Изнутри сейчас раскисает, уже пополз грибок, — старшая по дому Светлана Гончарова срывается в крик. — И в один прекрасный момент дом вместе с людьми может сложиться как карточный домик!

 

Светлана Гончарова показывает ещё одну пострадавшую квартиру. Здесь живёт молодая семья с детьми. После пожара они мешками выбрасывали вещи и грушки.Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

 «От нас избавлялись, как от балласта»

А сейчас увлекательная история о том, как один дом и 130 человек «потерялись» между чиновниками и управленцами-частниками. Я уже говорила: эта убогонькая трёхэтажка на Циолковского, 19 — одно из бывших общежитий Воронежского авиазавода (ВАСО), стратегического предприятия страны, строящего самолёты для президента. Сам завод в нескольких десятках метров, его адрес — Циолковского, 27. Зданию экс-общаги минимум 65 лет — так в официальных документах. Сюжет легендарного кино «Одиноким предоставляется общежитие» вплёлся бы в его декорации блестяще: светлое советское прошлое  оно было — ах — женским.

 

Зданию бывшего общежития 55 лет. Масштабного капремонта за эти годы не было.Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

— Я живу здесь с 1985-го, работала тогда, как и все, на ВАСО — 27 лет там отпахала, — рассказывает Света Гончарова. — Комнаты полагались только незамужним. Выходишь замуж — съезжаеешь, но тебе прописку тебе сохраняют и ставят в очередь на квартиру-малосемейку. Обычно семьи получали её лет через пять, и их ставили в очередь уже на нормальную квартиру. Лет через 15, но люди дожидались.  А с развалом страны в 90-е дома строить перестали, пошёл бардак, заводские семьи возвращали обратно в общагу. Вв комнаты же стали селить всех подряд — тех, кто никакого отношения к ВАСО и не имел. А в начале 2000-х общежития стали для завода балластом. Он постепенно передал их на баланс города. Вместе с нами — мы ведь тоже балласт.

Завод сдал эту общагу 3 июля 2002-го. Управлять ею  — то есть отвечать за уборки, текущие ремонты и прочие благоустройства — мэрия доверила горконторе «Воронежский жилищно-коммунальный комбинат» (ВЖКК). Создали контору тоже в 2002-м именно для этого — отдавать под крыло бывшие здания предприятий, выжатых 90-ми. Мы запросили в администрации, сколько домов в итоге получил этот комбинат — сразу нам ответить не смогли. Открытые же источники выдают от 59 до 102, максимум  в людях — 19 тысяч 588 человек.

 

Дом увешан такими табличками, он прогнил, течёт, плесневеет. Теперь практически на треть сгорел. Но чиновники и контролёры считают его безопасным.Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

 Спустя 17 лет, в 2019-м, мэрия признаёт контору убыточной и запускает там процесс ликвидации. От домов с людьми снова начинают избавляться: выносят на торги, объявляют конкурс на право управления. И дома с людьми разбирают частные управляющие компании. Несчастная трёхэтажка на Циолковского — один из них. 27 июня 2019-го город снимает с неё статус общежития: теперь это обычный многоквартирный дом. 16 марта нынешнего года по итогам конкурса её забирает себе УК «Качество Плюс» — единственная подавшая заявку.

— О том, что нас будут снова кому-то передавать, мы узнали в сентябре прошлого года, – вспоминают местные. – Пришли представители Левобережной управы и, по сути, поставили перед фактом: мол, всё этот «вэ-жэ-кэ-кэ» закрывается, выхода нет. А в апреле стали получать проекты договоров от УК «Качество Плюс»: что мы с 1 мая у них на балансе. Никто к нам не приходил, ничего не объяснял – куда обращаться, какие документы оформлять-переоформлять…

В городе изоляционная спячка, на горизонте невнятные «праздники»: полный анабиоз. Люди горят, выживают.  И ничего.

— После ЧП приходили пожарные — дознаватели. Опрашивали подробно, комнаты смотрели. А из этого «ВЖКК» никого. Мы звонили туда: надо же элементарно акты залития составить — в тех комнатах, которые затопило при тушении. Никто не берёт трубки. В нашей новой УК оказались не в курсе пожара: говорят, им из администрации не сообщили. Да и они же с 1 мая, а горели мы при ВЖКК. Вообще, в первый день после всего явились к нам из Левобережной управы, из городского Управления ЖКХ, глядели на всё, слушали нас — только две недели прошло, а ничего не понятно: что будет с нами, кто за что отвечает. Кому мы нужны? Два депутата принесли нам подушки, одеяла, постельные комплекты, а в четыре самые сгоревшие комнаты — по микроволновке и утюгу.

 

Сотрудники МЧС до сих пор выясняют причину страшного пожара. Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

«Бюджетные деньги освоили, а крыша так и течёт»

Вы, конечно, спросили уже не раз: «Сами-то товарищи столько лет чего терпели?» А они писали километры жалоб, заявлений, обращений — в мэрию, «вэ-жэ-кэ-кэ», жилинспекцию, депутатам: жить в ТАКИХ условиях невозможно.

— Любуйтесь — наша душевая! — делегация заводчанок распахивает едва живые деревяшки на петельках.

— Кабинки… где? — я.

— … а где… распылители? — наш фотокор.

Впрочем, здесь опять помолчу: внимание — на фото.

 

Душ. На 130 человек — ещё две таких же «кабинки» Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

— Это общая душевая — для мужчин, женщин. Единственная на дом.  Мужиков у нас меньше: им в сутки на купание отводится два часа. В остальное время — мы с детьми.  Когда мы просили хоть что-то тут сделать, нам отвечали: мол, вы же на пляже не стесняетесь! А душ, кухня, санузлы — это не наша собственность, не жильцов, а общая. То есть сами мы сюда вмешиваться не можем.

Город однако «делал». Из официального ответа на редакционный запрос в мэрию: с 2010-го по 2016-й на Циолковского,19 освоили  3 миллиона 57 тысяч 740 бюджетных рублей: ремонт труб, крыши, техобследование строительных конструкций фасада, особое внимание — безопасности от пожаров (электрощитовая, распределительные сети, щитки на этажах). Крыша обошлась, например, в миллион 43 тысячи, все ремонты — в миллион и 607 тысяч. А за 308 тысяч рублей обитателям бывшей общаги чиновники подарили современную пожарную сигнализацию. Надзирал за всем «ГорДЕЗ ЖКХ». Пользуясь случаем, жильцы передают ему привет. Слушают от меня эту бухгалтерию внимательно. И темнота взрывается нервным смехом.

— После «ремонтов» трубы как текли, так и текут. Крыша стала течь ещё сильнее: если зима снежная — вода из щелей льётся, подставляем вёдра. А сигнализация... Не заденьте «сопли» с потолка: всё, что осталось от неё!

 

Всё, что осталось от пожарной сигнализации за 300 тысяч рублей — «сопли» с потолка. Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

 Слово берёт Антонина Ивановна Рындина: работать на ВАСО пошла с 15 лет, и вперёд — 40 плюс три после пенсии, последнее звание — начальник бюро управления внешней комплектации («весь Союз объездила»). В её комнатке на стеночке — тихая почётная грамота за добросовестный труд.

 

Антонина Рындина отработала на ВАСО 43 года, практически все эти годы живёт здесь. Её квартиру пламя пощадило, но, как и многие, она остаётся в доме со страхом и риском. Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

— Смонтировали нам сигнализацию в 2013-м. Датчики на потолке на всех этажах, в каждой комнате. Сказали, реагирует на малейшее задымление. Когда сразу перед нами тестировали, кто-то закурил — и включился громкоговоритель, женский голос: «Внимание: пожар! Покиньте все помещения!» Прошло восемь лет, слава Богу, ничего не горело. А в ту ночь, когда мы едва не удушились, эта «тётя» не проснулась! Спала мертвецки. Зато на следующий день, 29-го, заголосила  в 10 утра, бодро!

Казённая контора ВЖКК, управлявшая домом, каждый месяц за свои услуги брала с людей по 55 рублей 5 копеек за каждый «квадрат» жилья — так называемая плата за содержание и текущий ремонт. Когда теперь бывшее общежитие мэрия выставляла на торги, там  как стартовая сумма для частных УК оказались прописаны 35 рублей 30 копеек. Разница — почти в полтора раза. Почему так?  Наш обозреватель Роман Прытков знает о воронежской коммуналке, пожалуй, больше коммунальщиков:

— Понимаешь, в тех заводских общагах в своё время числился огромный штат — коммендантши, кастелянши, с десяток слесарей-электриков-сантехников. Их всех надо содержать. Плюс в них, как правило, много нежилых помещений — красных уголков, комнат досуга и прочих. Их тоже включали в плату за содержание. А предприятия своё имущество передавали городу, что называется, в полном комплекте — многие статьи расходов так и остались в платёжках МКП ВЖКК. И — само собой — надо платить зарплаты в самом МКП, а жить там хотели хорошо… И по сути, люди содержали его за свой счёт. Кстати, 35 рублей — тоже немало. В среднем по городу — 19 — 20 рублей за квадратный метр.

Но здесь я понимаю уже сама: своих счётчиков, в каждой комнате, у жильцов нет — у них ведь всё общее, как на пляже.

О том, что ВЖКК накручивает в своих платёжках сумы за электричество и воду, признавали в том числе в городском управлении жилконтроля (его бывший глава Евгений Бажанов). Начальству (которое постоянно менялось) вручали предписания. За последние пять лет, по данным Генпрокуратуры, на предприятии прошло порядка 180 проверок — Жилищной и Трудовой инспекциями, по пожарной части — МЧС. В общей сложности —  300 (ТРИСТА) нарушений.

Однако, похоже,  денег МКП чем дальше, тем больше не хватало. 2018 год контора, по открытым данным, закончила с 14-миллионными убытками. Сейчас конкурсным управляющим там числится некий Олег Китаев, который в разное время был то главным инженером, то гендиректором. Единственный телефон на сайте мэрии не отвечает. Когда в саму контору на площадь Ленина, 9 пришли из управляющей компании «Качество Плюс», чтобы вручить им просьбу: мол, высылайте нам скорее технические документы на дом на Циолковского — то, как говорят в самой УК, им не открыли дверь. А ведь в тех документах, похоже, тоже чудеса.

Я нашла бумаги торгов — утверждал их замруководителя городского управления ЖКХ Игорь Черенков. И зачиталась.

Этажей в доме, оказывается, 2, комнат — 83: хотя жители прислали мне списки из Левобережной управы от 9 августа прошлого года — 74  комнаты). Перекрытия по материалам тендера железобетонные, но смотрите фото — чётко видно дерево, и о дереве же говорят в МЧС: именно благодаря ему огонь с лёгкостью рванул по этажу.

 

На фото видны деревянные перекрытия Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

В МЧС говорят: из-за них огонь и шёл быстро Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

Общая степень износа здания на март 2013-го — 56% (считали в Левобережном БТИ): по словам местных, завод передавал общагу городу с износом минимум процентов 70, сейчас они ищут эти документы.  При том что в тех же бумагах с торгов — в столбик: фундамент и стены вспученные, в трещинах, крыша в трещинах со слабыми креплениями, окна гнилые с плесенью, отделка с трещинами, вздутая, водопровод ржавый, течёт… А балконы, если помните, уже официально «аварийные».

 

По словам жителей, они жаловались чиновникам на осыпающиеся фасады, но без толку. Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

В доме ещё один такой вход, но оба заколочены. И пожарные не могли вывести людей быстрее. Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

Пытаясь выжить, женщины продолжают отмывать свою «общагу»... Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

но залатать дыры не в силах

..но залатать дыры не в силах. В графике капремонта дом с пометкой «2020 год». Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

К чему я веду? Главный вопрос для людей сейчас: что с ними будет дальше, кто всё это и как будет разгребать, где им жить? Фактически они сейчас «ничьи». В графике капремонта их дом стоит только в следующем году. Чётко — до каких процентов должен дорасти износ, чтобы дом расселили и снесли, — не прописано даже в ключевом документе по теме — в постановлении правительства № 47 от 28 января 2006-го «Об утверждении Положения о признании (…) многоквартирного дома аварийным (…)». Там лишь общие фразы: если грозит обрушение, не обеспечивает безопасность... Страховки есть у одного-двух-трёх погорельцев: тех, кто купил здесь жильё в ипотеку. Но вопрос — согласятся ли страховщики платить за ТАКОЙ пожар.

Балкон квартиры, которую считают очагом пожара, справа. Спасаясь, живший в ней мужчина прыгнул — с третьего этажа. Сейчас он в больнице.

 

Балкон квартиры, которую считают очагом пожара, справа

Балкон квартиры, которую считают очагом пожара, справа. Спасаясь, живший в ней мужчина прыгнул — с третьего этажа. Сейчас он в больнице. Фото: Александр ЗИНЧЕНКО

 

 Мы направили подробный запрос в администрацию Воронежа, на что эти люди могут надеяться. Часть ответов уже получили, можете их почитать ЗДЕСЬ. Остальные ждём.  Пока же меня там заверили: всё отремонтируют из городского бюджета, но во сколько это обойдётся, когда состоится и что до тех пор делать людям… Ждём.

P. S. Судьба этого бывшего общежития на Циолковского — от частного к общему, за которое стыдно. Только в нём — 130 человек, и я не могу сказать «живут». Многое в эту статью не вошло, потому что вместить невозможно. Обязательно посмотрите фотогалерею нашего фотокорра Александра ЗИНЧЕНКО. Хотя бы ради грандиозной сушилки — ржавой «машины в светлое прошлое». Местные называют её «нанотехнологией».

 

КОММЕНТАРИЙ НОВОЙ УК

 

«Мы сами — заложники ситуации!»

Алла ГОЛОВАНОВА, специалист отдела по работе с населением УК «Качество Плюс»

— Проблема у этого дома многослойная. Мы начали управлять им с 1 мая. Но это выходной, майские праздники, первая часть которых закончилась 5-го. То есть, фактически работать с ним мы начали 5-го числа. Однако через четыре дня снова выходные — на три дня. Я лично общалась с активистками, в том числе, старшей по дому Светланой Гончаровой. Оставила им контакты, по которым можно позвонить и оформить заявки на устранение срочных неполадок с электричеством, например. Также по этому номеру можно вызвать инженера, чтобы составить акты о залитии. Однако жители сказали, что уже обратились в Роспотребнадзор, чтобы им провели экспертизу — какую, не могу пояснить. В любом случае, мы поддерживаем с ними связь, в ближайшее время наши сотрудники отправятся в этот дом. Но связь должна быть двусторонней, чтобы не только мы проявляли инициативу. Кроме того, напоминаю, что ни одна УК не занимается капитальным ремонтом — она отвечает только за текущий. И, например, по закону мы можем поменять проводку только в местах общего пользования, а в квартире это делает собственник за свои средства.

Основная же проблема сейчас в том, что много неясного с самим зданием. Бывшая управляющая компания МКП «ВЖКК» ещё на этапе торгов, как вы знаете, была в процессе ликвидации. Связаться с ней у нас не получается. До сих пор мы не получили от неё технические документы на дом, в том числе, поквартирные паспорта. Еще до 1 мая, числа 28 или 29-го апреля, наши сотрудники ходили в офис «ВЖКК» на Площадь Ленина, д. 9, но там никого нет. Мы также направили в эту УК официальные письма с требованием передать нам технические документы — тоже ещё до майских праздников. Ответить они обязаны в течение трёх дней после получения, только ответа нет. Не исключено, что у них в принципе нет оригиналов этих документов. И тогда, вероятно, нам придётся обратиться в суд. Ведь от этих сведений зависит то, как начислять людям квартплату.

При этом, по условиям конкурса, в течение 10 дней после торгов, которые прошли 13 марта, мы были обязаны направить жильцам, так называемые, договоры публичной оферты. В них указаны технические характеристики здания, которые мы взяли с сайта торгов. Городское управление ЖКХ, которое проводило конкурс, в свою очередь, использовало информацию управы. А управа — информацию из тех самых «паспортов», которые должны быть в бывшем МКП «ВЖКК».

Получается, все неточности по этажности дома, количеству в нем квартир исходят из документации торгов. А мы, как и жители, стали заложниками ситуации. Потому что вопрос: можно ли с расчётной платой в 35 рублей за квадратный метр обслуживать сгоревший и полузатопленный дом? А если там путаница в характеристиках? Значит, и расчёт этот неправильный. Надеемся, после 11 мая начнутся послабления режима самоизоляции, и мы сможем нормально работать хотя бы с официальными органами — управой, управлениями горадминистрации.

 

КОММЕНТАРИЙ ЮРИСТА

 

«Надо установить виновника, и требовать с него»

Марина АЛМАЗОВА, юрист в сфере ЖКХ:

— Нужно дождаться заключения о причине пожара. Исходя из неё, определяется виновник. Только тогда, станет ясно, к кому предъявлять требования.Есть общедомовое имущество — за него отвечает управляющая компания. И если эксперты признают, что ЧП случилось из-за неисправности общедомовых инженерных электросетей, виновник — именно УК. Если окажется криминальная причина — например, поджог — тут уже уголовное дело и особая процедура. В квартире, которая вспыхнула первой, замкнуло проводку? Опять же — по чьей вине: владельца ли, квартиранта ли, а может, это тоже зона ответственности УК?

 Допустим, это УК. Но компании, управлявшей домом в момент пожара,  нет. И договоров с новой у людей тоже — нет.

— В любом случае ответственность той УК, чьей дом был в момент пожара. Даже если жилинспекция исключила её из списка лицензиатов.

— Прежняя УК была городской конторой, и в мэрии заявили, якобы отремонтируют всё за бюджетный счёт.

— Ради Бога. Если город готов взять на себя долги — ещё лучше.

— А если что-то пойдёт «не так»…

— Тогда независимо от виновника порядок действий для жильцов такой — предупреждаю: долгий и утомительный. Скорее всего, через суд. Предъявлять требования должен собственник. Получив заключение о причине, составляете подробный акт: что пострадало именно в вашей квартире. Описать каждую мелочь. По-хорошему, составляет его  бывшая УК. Но если она не идёт на связь — достаточно заключения МЧС. Затем обращаетесь в экспертную организацию — оценить ущерб. Обойдется это тысяч в 15, но их вам потом в судебном порядке компенсируют. Третий шаг — подтвердить право собственности: выписка из Росреестра, паспорт. Важно: после этого обязательно надо направить виновнику претензию с требованиями и всеми документами. И если через 10 суток он не изволит решить всё мирным путём — только тогда в суд. Важно: если виновник УК, то в суде по закону о защите прав потребителей  вы сможете требовать с неё штраф —  50 процентов от уже заявленной суммы ущерба. И в обоих случаях — УК ли виновник или конкретный человек — в суде решают, сам  он исполняет обязательства либо кто-то берёт его долги на себя. Заниматься этой канителью, конечно, надёжнее через юриста, но будьте осторожны — мошенников много. Расходы на юриста в суде вам тоже возместят.

— У некоторых жильцов квартиры в ипотеке.

— Это ничего не меняет. И выплаты по ипотеке тоже.

— Если страховка есть?

— Надо смотреть страховые случаи в договоре. Если такого нет, то действовать по первой программе. Если есть — обращаться к страховщикам. Учтите: хитрить и требовать одновременно с них и через суд с виновника —  нельзя! Страховая компания, выплатив вам ущерб, в любом случае обратится к тому же виновнику, чтобы вернуть деньги.  

 


Источник: moe-online.ru



Нет комментариев. Ваш будет первым!