В Воронеже драматический театр показал новый спектакль по самой длинной пьесе Антона Чехова

«Водевиль с убийством» - так определил режиссёр Владимир Петров жанр постановки, в которой грустного больше, чем смешного. Попытаемся разобраться, почему юношеская пьеса русского классика остаётся актуальной.

Ранее воронежцы могли видеть созданные Заслуженным деятелем искусств России Владимиром Петровым постановки по таким чеховским произведениям, как «Чайка» и «Вишнёвый сад». Теперь художественный руководитель Воронежского академического театра драмы имени А.В. Кольцова обратился к материалу не столь очевидному. 28 и 29 ноября в Кольцовском театре состоялась премьера «Пьесы без названия».

Это один из ранних чеховских текстов. Считается, что автору было восемнадцать лет. Пьеса, сочинявшаяся «взахлёб, как пишутся стихи и исповеди», получилась длинная. Как говорит Владимир Петров, если бы пришлось ставить её целиком, родился бы спектакль на девять часов. Большинство известных постановок - результат сокращений. Тем не менее, добавляет режиссёр и автор сценографии воронежского спектакля, репетиции начались с чтения текста без изъятий:

- Все характеристики персонажей, все подробности, которые есть в пьесе, перешли во внутреннюю жизнь артистов. Знаете, когда делаешь инсценировку большого романа, понимаешь, что там прописано всё, но не обязательно переносить это на сцену! Главное - это знать.

В первом действии гости съезжаются на вечеринку к молодой вдове Анне Петровне Войницевой (Магдалена Магдалинина). В прологе жизнь выглядит беспечной. Хозяйка имения и один из её соседей ведут дурашливый разговор в белых одеждах среди белых декораций. Звучит навевающая безмятежность музыка. Не сразу замечаешь, что декорации возведены на песке. В минуты алкогольной эйфории персонажи будут в нём комично валяться, а когда придёт отчаянье - буквально посыпать песком голову.

Чем больше народу на сцене, тем слабее ощущение праздника и напряжённее атмосфера. Если спектакль посетит зритель, не слыхавший о Чехове, он предположит, что одного из гостей убьют и начнётся расследование в духе Агаты Кристи. Те, кто читал пьесу, знают: подозрение не лишено оснований. Но рассказанная в спектакле история закончится до приезда следователя в имение Войницевых.

Точно неизвестно, как собирался назвать произведение Чехов: титульный лист рукописи не сохранился. Долгие годы руководивший Кольцовским театром Анатолий Иванов, ставя пьесу в 1991 году, назвал спектакль «Прости меня, мой ангел белоснежный». Иные постановки шли под названием «Безотцовщина». На афишах некоторых - имя главного героя: «Платонов». Почему от такого варианта отказался Владимир Петров, понятно: первое действие построено как коллективный портрет провинциальных помещиков и их круга. Завязка (Михаил Васильевич Платонов, сельский учитель, встречает женщину, с которой у него когда-то был роман) тонет в гуле голосов.

В актёрской игре сделан особый акцент на эксцентричности персонажей. Что лекарь Николай Иванович Трилецкий (Юрий Смышников), что приехавший из-за границы хлыщ Кирилл Порфирьевич Глагольев (Александр Рубан) - каждый часа не проживёт без чудачеств. Разумным человеком выглядит Абрам Абрамович Венгерович (Роман Слатвинский), которому все должны денег, но возвращать долги не спешат. Однако уже через несколько минут тот, не убирая с лица маску добряка, подговаривает уголовника покалечить одного из гостей.

Платонов в этой компании - посторонний. Даже когда участвует в их бессмысленных разговорах, кажется, что отделён от собеседников незримой стеной. Персонаж, сыгранный Антоном Тимофеевым, молод. Ещё недавно он был студентом, подавал надежды. А теперь - увяз в песке провинциальной обыденности. Но у Войницевой к нему все прислушиваются. А Платонов, демонстрируя до поры приветливость и обаяние, вдруг делается мрачен и язвителен.

Читатель ждёт уж слова «Чацкий», но Платонов из воронежского спектакля мало похож на героя классической грибоедовской комедии. Если с кем и сравнивать его, то скорее с Зиловым из «Утиной охоты» Александра Вампилова. Персонаж пьесы, написанной в 1967 году, очень похоже пытался существовать, имитируя на публике радость, дружбу, любовь. Платонов влюбляет в себя женщин как бы помимо собственной воли - и ломает каждой жизнь. А заодно, как Зилов, и себя губит.

Одна из героинь говорит о нём: «Дон Жуан и жалкий трус в одном теле». В разных обстоятельствах это может звучать и трагично, и смешно. В «Пьесе без названия» есть ситуации, уместные не только для детектива, но и для водевиля. Заметно, что она написана будущим автором не только «Чайки», но и комедии «Медведь». К началу третьего действия отчётливее ощущаешь безумие обстоятельств, в которых оказался главный герой. Несколько затянутое второе действие было про опьянение, а потом наступает тяжкое похмелье.

Это тоже может выглядеть потешно. Но для страдающего и вынудившего других страдать Платонова нет, видимо, ничего ужаснее, чем оказаться частью пошлого любовного многоугольника. Наверное, и для юного Антона Чехова такая жизнь была страшнее смерти. Хотя если бы он был старше, когда писал «Пьесу без названия», то наверняка был бы не столь категоричен.

Виктор ЧАШКИН